Музыка смерти во чреве собаки

Вот уж четверть века театральный художник Владимир Авдеев создает коллекцию «Соло на погибших инструментах. Впервые она представлена в новосибирском кабаре-кафе «Бродячая собака». Экспонаты так органично вписались в интерьер, будто специально для него и создавались. Музыканты, репетировавшие перед выступлением, составляли с экспонатами единое целое.

Чрево скрипок, гитар, контрабаса, саксофона оказалось не пустое, а наполненное живыми, таки  хочется сказать «человеческими», органами. Конечно, для этого потребовалось хирургическое вмешательство. Преображенные  музыкальные инструменты напоминают страницы анатомического атласа, показывающего, из чего состоит организм. Еще они вызывают ассоциации с беззвучной музыкой – той самой, которая непроизвольно звучит внутри тебя, но вслух ты ее не напеваешь.

А если все же озвучить внутреннюю мелодию инструментов, то получатся фортепианные композиции Александра Шеболтаева, которые он наигрывал тихо и ненавязчиво, не мешая общению и созерцанию.

Почему же коллекция называется «Соло на погибших инструментах», если они живые и звучат? Потому что у них была долгая счастливая жизнь. Но свой век они отработали. Погибнув от старости, скрипки и гитары возродились как произведения искусства.

 Откуда же добывает художник свои будущие экспонаты? Оттуда!

- Может, вы думаете, что я выслеживаю музыкантов и граблю их? Нет. Отработанные инструменты прибывают ко мне по доброй воле. В Северске мне отдали гитару, но вывезти ее из закрытого города нет возможности! Есть один старый реставратор, принесут ему скрипку, он послушает – нет, играть на ней нельзя, ее теперь или на помойку, или Авдееву. Кстати, о помойке. Шел как-то мимо, и бомж какой-то тоже мимо шел. Сломанную гитару мы увидели одновременно, кинулись к ней наперегонки, я вперед успел, - с серьезным видом излагает Владимир Авдеев.

Он вспоминает свою юность: теплый летний вечер, двор, лавочка, пацаны бренчат на гитаре. Тут откуда-то заворачивает уазик, выскакивают менты, выхватывают гитару, хрясь ее о скамейку. Так они наводили порядок в районе. Возможно, тогда у художника и зародилась мысль сыграть соло на этих погибших гитарах.

- Кстати, о разбитых инструментах. У вас появился конкурент в лице театра «Старый дом». Он обратился к зрителям с просьбой нести им ненужные гитары. Потому что в каждом спектакле «Дульсинея Тобосская» персонажи в драке разбивают гитару в щепки. Так жалко… Теперь все им понесут, а не вам!

- Не думаю, что «Старый дом» мой конкурент. Ведь когда-то я там работал. Я против разбивания гитар. У меня есть одна постановка, где каждый раз надо разбить гитару,  картину и бутылку шампанского. Я как сценограф сделал так, что реквизит всегда оставался цел.

«Погибшие инструменты» сделаны в технике  «ассамбляж». Как говорит Владимир Авдеев, она выражает ироничное отношение к предметам, которые тебя окружают:

- Раньше художники так разминались: клеили на холст все подряд. У кого смешнее получалось, тому больше наливали. Ассамбляж – это собирание предметов, которые присутствуют вокруг, но я для себя определил, что это будут только музыкальные фрагменты.

 Казалось бы, ерунда какая - собирай всякий хлам да пихай в гитары. А вот и нет. Владимир Авдеев предложил гостям на своем опыте убедиться, каково это – оживлять инструмент в технике «ассамбляж».  Дабы упростить задачу, выдал обычную разделочную доску, напоминающую деку гитары, отвертки, шурупы, ну и аксессуары в виде зажигалки, дверного ключа, ручки от шкафа, штепсельной вилки. В творческом процессе участвовали и дети, и взрослые.

Сразу же выяснилось, что данная работа требует серьезных физических затрат.  Не каждому она по силам! Пришлось художнику самому крутить шурупы.В результате получилась симпатичная скрипка, на которой можно было имитировать игру, водя по воображаемым струнам отверткой вместо смычка.

Открытие выставки, именуемое «После музыки», проходило в  формате интеллигентной арт-тусовки, с выступлением музыкантов и ведущих, с конкурсами и аукционом и, главное, байками самого автора в микрофон.Атмосфера сборища была настолько творческой, что даже бармен, у которого и без того хватало работы, непроизвольно показывал фокусы.