"Нимфоманка": "порнодрама" на большом экране

Нимфомания (от греческого "nуmрhe" - невеста и "mania" - безумие) – женская гиперсексуальность, патологическое усиление полового влечения и повышение способности к переживанию оргазма. Примерно такая формулировка встречается в актуальных толковых словарях. Несложно догадаться, что в Средневековье участь нимфоманок, как и прочих "порочных" женщин, была незавидной. А еще век назад в прогрессивной Великобритании даже "безобидная" мастурбация считалась психическим отклонением, которое следует лечить с помощью электрических колец и хирургических операций. Сегодня таких зверств, надо надеяться, нет, но насколько далеко мы ушли в осознании и принятии собственной сексуальности?

Эпатажный киномастер Ларс фон Триер взялся за тему нимфомании основательно. Режиссерская версия истории одержимой сексом женщины длится 5 с половиной часов. Цензурированный прокатный вариант поделен на 2 части по 2 часа. "Нимфоманка" замыкает "Трилогию депрессии" Триера, в которую вошли "Антихрист" и "Меланхолия". Помимо исполнителей главных ролей Стеллана и Шарлотты Генсбур в фильме (и в том числе в откровенных сценах) приняли участие и другие известные актеры: Шайя Лабаф, Ума Турман, Кристиан Слейтер и др.

Исповедь уже немолодой нимфоманки принимает еще менее юный холостяк Селигман (Стеллан Скарсгорд), подобравший избитую женщину в темном переулке. За чашкой чая с молоком Джо (так зовут героиню Шарлотты Генсбур) рассказывает о превратностях своей жизни. Собственно говоря, ее становление как личности начинается с того момента, как она еще неосознанно ощутила внизу живота нечто очень важное. Еще не достигнув половозрелого возраста, Джо испытывает первый оргазм, отчего "возносится" над землей (религиозных отсылок у Ларса фон Триера, как обычно, в достатке). Будучи подростком, во время путешествия поездом соглашается на спор со своей подружкой затащить в туалет как можно больше мужчин, на кону - кулек конфет. Дальше – больше да чаще. Из-за нагромождения членов и сексуальных сцен зрителю сложно разглядеть характер героини, ее вкусы и мнения, привычки и пристрастия. Кажется, она и сама не способна справиться с этой задачей. Сексуальность становится ее нутром, замещающим и темперамент, и интеллект, и профессиональную реализацию.

Едва забрезжившая на горизонте любовь и что-то похожее на "нормальную" семью в одни миг и без особых терзаний обменивается ею на единственную истинную страсть – похоть. За оргазм она готова отдать не только любовь, но и жизнь собственного ребенка. Ей безразличен позор, ей не страшна боль, она – нимфоманка. Но кто ее осудит? Те, кто не видят своей сути вовсе? Лицемерное общество, желающее поучать и осуждать и не способное сострадать? Она заявляет громко и уверенно: "Я нимфоманка. И я люблю свою страсть!"

Режиссер препарирует сексуальное влечение во всех его проявлениях, включая самые низменные, то есть осуждаемые обществом. В одной из сцен героиня, исполняя обязанности коллектора, снимает штаны с должника и начинает методично описывать сексуальные сцены, пока не обнаружится его тайное влечение и, вероятно, то, что он пытался скрыть от самого себя. Благочестивый господин "реагирует" на рассказ о детях и, не сдержав позора, соглашается выплатить долг. Подобно своей героине, режиссер испытывает зрителей, выуживая из них самое сокровенное. Пристыженные, они готовы рассчитаться по счетам, признав в себе то самое, за чем они шли на этот фильм, или же сбежать от себя и сеанса. Оставшимся на своих местах откроется еще одна истина нимфоманки: "дурного" влечения в человеке нет и быть не может. Прибегая к гиперболе, фон Триер вкладывает в уста героини мысль, что латентные педофилы, сознательно не реализующие свою страсть, достойны уважения и восхищения. В Джо оказывается больше сострадания, чем в «нормальных» людях, правда, проявляется оно своеобразно – из жалости героиня преподносит ну очень интимный подарок раскрывшему себя педофилу.

В это сложно поверить, но Джо ищет счастья. Именно в поисках счастья нимфоманка с потрепанным телом, утратившим способность чувствовать, обнажает свою не менее истерзанную душу перед единственным слушателем. Он терпелив и отзывчив. Подобно священнику, он не осуждает и не дает готовых решений. На каждое откровение грешницы у него находится своя история: из рыбацкой жизни, религиозных отступлений, многочисленных книг, которые стали его жизнью. Кажется, он – последний святой, полная противоположность нимфоманке. "Я асексуален, я невинен, я девственник", - говорит герой. И на какое-то время зритель, вслед за героиней, верит ему.

Если не брать в расчет комичные сцены (ими особенно изобилует первая часть фильма), то "светлых" моментов в картине не так уж и много. И практически все они связаны с изображением природы. Прогулки с отцом по парку становятся квинтэссенцией счастья и душевного равновесия Джо. Парадоксально, но, более всего в порнодраме запоминаются именно эти сцены. Возможно, это психика включает защитные механизмы восприятия, ведь от секса начинает тошнить еще в первой части, сексуальность как категория обретает исключительно маниакальный характер, а в финале становится не только синонимом похоти, но и вторым именем предательства и разочарования. И даже "священник", принимающий исповедь, лишь прикидывается асексуальной овечкой, а на поверку оказывается иудой.

Тех, кто планирует пойти на "Нимфоманку" ради "порно на большом экране", скорее всего, будут разочарованы. "Легкого видео" не вышло. Женские и мужские промежности показаны в таком количестве и порой в столь неэстетичной манере, что от увиденного отчаянно хочется чего-нибудь, совершенно не связанного с сексом. Например, прогуляться по парку.